В ноябре вышла в свет новая книга пастора и писателя Тимоти Келлера «Молитва». Тони Райнки из служения «Жаждущие Бога» и ведущий подкаста «Задай вопрос пастору Джону» с Джоном Пайпером пообщался с Тимом Келлером о христианской дисциплине молитвы, которой так часто пренебрегают.
Мы размещаем это интервью в пяти частях.
Вопрос 7: Молитва Отцу
У нас есть такие отрывки, как Луки 11:11−13. Кажется, они говорят, что плодотворная молитвенная жизнь трeбует основательной убежденности в том, что Бог — мой Отец, Он всецело за меня, с Его стороны нет сомнений, Он всецело за мое благо. Насколько важна эта убежденность для молитвенной жизни?
Она должна быть основополагающей, иначе Иисус не начинал бы Господню молитву со слов «Отче наш». Некоторые библеисты могут найти исключение из того, что я собираюсь сказать, но я не думаю, что Иисус когда-либо обращался к Богу, не называя Его Отцом. Поэтому эта убежденность должна лежать в основании нашей молитвы. Я бы сказал, что такая убежденность служит основанием, потому что в слове «Отец» — «Ты мой Отец» — заключается Евангелие в миниатюре. Если Бог мой начальник или работодатель, хотя Он может быть хорошим начальником или работодателем, в конечном счете Он не верен мне безусловно. Если я буду своевольничать, начальник может дать мне одну-две поблажки, но в итоге он уволит меня.
Поэтому, если я забываю, что Бог — мой Отец, я могу приходить к Нему в молитве корыстным путем: «Я сделаю это, это и это, а Ты теперь будешь должен мне это, это и это». Во-первых, это уничтожает способность поклоняться Богу. Вы лишь просите. Во-вторых, молитва становится способом манипулировать Богом.
У меня три сына, каждый взрослел по-своему. Однако если один из них проявлял своеволие, если один из них был чуть более непослушным, чуть больше бунтовал или делал нечто подобное, мое сердце как отца льнуло к нему сильнее. В действительности, оно заставляло меня заниматься с ним больше, потому что я не его начальник, я его отец. Поэтому, когда я знаю это, когда я называю Бога Отцом, я знаю, что прихожу к Нему во имя Иисуса. Я прихожу к Нему только благодаря Его милости. Я знаю: благодаря тому, что Иисус умер за меня, Бог теперь верен мне.
Между прочим, если я называю Бога своим Отцом, знаю, что Он услышит меня, и я спокоен и поклоняюсь Ему, это не значит, что я могу грешить дальше. И причина заключается в том, конечно же, что если вы нарушаете правила своего начальника, это не ранит его настолько, насколько это ранит вашего отца, если вы нарушаете его правила. Тем самым вы топчете его сердце.
Я бы сказал так: когда я называю Бога Отцом, это значит, с одной стороны, что я уверен в Его благодати и что Он всегда меня услышит. Благодаря этому мои просьбы становятся решительней. Однако, с другой стороны, это также значит, что я должен исповедоваться в своих грехах, потому что прекрасный Бог совершил все это для меня и ввел в свою семью бесконечной ценою жертвы Иисуса Христа; я должен повиноваться Богу из-за Его благодати. Когда вы называете Бога Отцом, это усиливает все, что вы делаете в молитве. Если вы не знаете, что Бог — ваш Отец, это упрощает, ослабляет и опустошает любую молитву.
Вопрос 8: Молитва и знание о себе
Возможно, я меньше всего ожидал узнать об этом. Удивительно, что в книге Вы утверждаете, что молитва дает нам наиболее точное знание о себе самих. Объясните это. Каким образом молитва ведет к знанию о себе?
Об этом говорил Клайв Льюис. Если вы гордый человек, вы никогда не сможете увидеть Бога, потому что гордый человек смотрит на всех свысока и не видит то, что выше и больше его. Исходя из этой идеи, я понимаю, что учусь смирению в Божьем присутствии. Я на самом деле не знаю, насколько греховен, до тех пор, пока не нахожусь в присутствии святого Бога. Именно это произошло с Исаией. Когда Исаия находится в присутствии «святого, святого, святого» Бога, что он говорит в первую очередь? Он не говорит: «О, как Ты свят!» Он говорит: «…я человек с нечистыми устами» (Ис. 6:5). Сразу же он чувствует свой грех. Чем ярче свет, тем лучше вы видите грязь на своих руках.
Чем красивее человек, тем лучше мы, люди некрасивые, видим, что выглядим не очень хорошо. Другими словами, когда вы приближаетесь к превосходству, вы видите свои пороки. И поэтому нет совершенно никакого способа действительно знать, что вы являетесь грешником и что с вами что-то не так, кроме как приблизившись к святому Богу в молитве.
Поэтому мы не молимся? Мы не хотим видеть свою грязь?
Да. Молитва смиряет. Например, если я действительно огорчен, мне сложно оставаться в таком состоянии, когда я прихожу в присутствие Бога, потому что я говорю: «Господь, Ты мудрый, и мне на самом деле не стоит так огорчаться. Ты знаешь, что делаешь». Трудно возноситься и быть самодовольным, а затем развернуться и молиться. Это сразу же смиряет.
Тим Келлер является автором, проповедником и пастором в Пресвитерианской церкви «Искупитель», г. Нью-Йорк, США.
Читать цитаты Тима Келлера на Twitter, Facebook
Похожие статьи
