Недавно я натолкнулся на двух авторов, обсуждавших вопрос о том, важно ли утверждать непогрешимость или безошибочность Библии. Оба автора брали за основу связь между текстом и толкованием. Один из них сильно удивлялся и спрашивал, логично ли заявлять, что текст безошибочен, если человек — смертный грешник: его способности ограничены, и он, вероятно, непоследователен из-за греха и своеволия, следовательно, его толкование должно быть ошибочным. Второй несколько более смело утверждал, что эта доктрина не имеет значения и лишь служит высокомерию, умножая вес ошибочных утверждений человека, который заявляет об их истинности.
Несмотря на то, что оба возражения достаточно понятны, а первое из них вполне разумно, оба автора не способны отличить богословские утверждения о самом Писании от нашего толкования Библии. Иными словами, речь идет о разнице между богодухновенностью и просвещением и их связи с текстом.
Непогрешимость и богодухновенность по сравнению с просвещением
Для начала внесем ясность: богодухновенность — это доктрина о происхождении и природе текста Писания. Классическое учение о непогрешимости или безошибочности Библии (кстати, я использую эти понятия отчасти взаимозаменяемо) также говорит о природе текста, который Бог вдохновил через авторов прошлого. Идея примерно заключается в том, что все, о чем говорит Библия, абсолютная правда, и в ней нет никакой лжи.
С другой стороны, доктрина просвещения говорит о работе Святого Духа в наших сердцах и умах, направленной на преодоление греховного противостояния истине, изначально вдохновленной Богом. Конечно, эта доктрина связана с текстом, но она касается его восприятия, а не возникновения и природы. То, как мы понимаем обе доктрины, влияет на наш подход к тексту, но просвещение непосредственно касается вопроса толкования и понимания.
Значит, утверждать, что Бог вдохновил непогрешимый текст, — это не то же самое, что заявлять о непогрешимости моего собственного толкования. Ни один последовательный богослов реформатор не согласился бы с таким утверджением. Так в чем же польза утверждать абсолютную истинность текста, если мы допускаем возможную, более того, вероятную ошибочность любого человеческого толкования текста? Мне в голову приходят, по крайней мере, две мысли о такой пользе.
Бог, заслуживающий доверия
Первая касается характера Бога. В своей книге по богословской герменевтике Кевин Ванхузер[1] показал, что наши утверждения о тексте Писания связаны с нашими утверждениями о Боге — его авторе. Обе доктрины что-то сообщают друг о друге и в конце концов переплетаются в нашей доктрине откровения, хотя и отличаются друг от друга.
Ошибочный текст предполагает, что или Бог ошибается и вряд ли заботится об истине, или Он далек и безучастен. Ни один из этих вариантов не приводит меня к глубокой уверенности в слове Евангелия, от которого зависит мое спасение. Эндрю Уилсон обращает внимание: «Было бы странно, если бы я говорил людям, что в целом Библия — это Божье слово, и оно полностью истинно, однако некоторые отрывки Библии не полностью правдивы». Это совсем не вдохновляет.
С другой стороны, безошибочный текст Писания подразумевает, что Бог честный и заслуживает полного доверия, что Он заботится о том, чтобы эффективно передать истину Своему народу. Не удивительно, что именно таким Бог описывается в Библии. Конечно, хорошая реформатская доктрина приспособления позволит в деталях рассмотреть, как Бог снисходит к нам, чтобы явить Себя через авторов, в полной мере являющихся людьми, с помощью человеческого языка, наших понятий
Основание для упорной работы с текстом
Далее, безошибочный текст дает глубокое основание прилагать все усилия для его понимания. Мы часто слышим, что обращение к непогрешимому тексту прекращает обсуждение и отождествляет чье-то собственное толкование со Словом Божьим. Согласно этому доводу, в целом достоверный, но все же ошибочный текст означает, что мы должны упорно изучать его и со смирением быть открытыми к дискуссиям с другими людьми, чужому опыту
Не могу сказать, что я когда-нибудь находил этот довод хотя бы чуть-чуть убедительным. Да, существует серьезное искушение верующим, воспитанным в определенных консервативных кругах, обходить стороной диалог и опасаться противоречий, вопросов и глубокого доверия, которое требуется для веры посреди вопросов. Такое может происходить и, к сожалению, происходит. Тем не менее чем выше ваше мнение о тексте, тем больше он должен побуждать вас упорно стремиться его понять при условии, что вы, как бы то ни было, считаете его Божьей истиной.
Когда речь идет о противоречиях в Библии, Г. К. Биил отмечает, что высокое мнение об истинности Писания не прекращает борьбу и интеллектуальную битву с текстом. Наоборот, оно привело к более глубокому исследованию текста, молитве, общению с другими толкователям и активному стремлению увидеть в этом тексте истину. Подобным образом осознание, что истина Божья непреложна, должно вести нас к смиренному подходу, когда мы не присваиваем слишком большого авторитета чьему-то пониманию, но содрогаемся от мысли неверно истолковать Божье Слово.
Ситуация иная, если текст ошибочный. Как только вы встретите вызывающий затруднение стих, значение, которое не можете быстро согласовать, или вызывающую неприязнь заповедь, у вас есть простой выбор «быть честным», «принять все, как есть» и «признать», что это неверно. Обычно этот процесс не происходит сразу, однако, чем чаще вы нажимаете кнопку «Удалить», тем легче ее нажимать. Здесь мы сталкиваемся с иронией возражения. Для того чтобы утвердить ошибочный текст, вам нужно дерзко сформулировать собственное основание и культурные предпосылки, вынося суждение о тексте, который вы объявили неправильным или ошибочным.
Мы видим, как непогрешимость влияет на наше толкование. Она не гарантирует его, чтобы не поддерживать наших самонадеянных утверждений о верности. Наоборот, непогрешимость разжигает наши скромные попытки услышать голос верного Бога, Который безошибочно говорит в Писании.
[1] Kevin J. Vanhoozer, First Theology: God, Scripture & Hermeneutics (Downers Grove, IL: InterVarsity Press, 2002), 231.
Дерек Ришмави — руководитель служения для студентов и молодежи Объединенной пресвитерианской церкви «Тринити» (Орандж, Калифорния). Получил степень бакалавра в области философии в Калифорнийском университет и степень магистра богословия в Тихоокеанском университете в Азусе.
© Перевод на русский язык издательства In Lumine Media с разрешения Коалиции Евангелия, 2014
Похожие статьи
